Рон отпрянул от окна, крик застрял у него в горле. И прежде чем он смог разжать губы, через двойную раму окна проникла трехпалая рука с длинными когтями и начала судорожно сжиматься у самого его горла. Затем она с такой силой сдавила его дыхательное горло, что ему показалось — оно уперлось прямо в шестые позвонки.

То, что безжалостно влилось в него, было прохладным, влажным, чуть ли не скользким, с отвратительным запахом гнили. Длинная тонкая мускулистая рука протянулась через разбитое стекло к... К чему? Он прогнулся и вцепился в ухватившие его пальцы, но они были как стальной воротник на его шее. Он тщетно пытался вздохнуть, его зрение меркло. Затем какое-то легкое, неуловимое движение — и он почувствовал, что его выдернули сквозь окно, посыпались осколки стекла, острые края больно вцепились в его плоть. И перед тем как его мозг, в который перестал поступать кислород, окончательно погас, он смутно увидел ужасный и леденящий душу облик нападающего на него.

А когда весь этот шум и грохот затих, в комнате опять установилась тишина. Двое оставшихся больных, ворочаясь в своих постелях, продолжали парить на крыльях Морфея. Томми, лежавший у окна, выкрикнул свое «Помогите!» — и снова захрапел.